СВВАУЛШ-77. ПЕРВЫЙ КУРС
Глава 14. Посадка без двигателя.
Погода неважная, видимость 4 – 6 км, но летаем. Летал я с Владимир Фёдорычем в зону – сделал несколько боевых разворотов, после выхода из зоны тот показал мне бочку. Последние три заправки я сидел на «воздушной обстановке».
На подъёме был Миленко, повторил нам подъём. Сегодня предварительная. У меня одна заправка по 9-му Упражнению и одна «сам» по 12-му. У Филипенкова завтра три заправки. Собрали бюро, выписали решение – С. гнать из комсомола. Вечером у солдат смотрели четвёртую серию «Последний рейс Альбатроса».
Полёты начались сразу. Я на два часа отправился «наблюдать за воздушной обстановкой». Слетал с Теребилиным в зону. «Сам» не успел, забили шестую заправку и вдобавок ко всему Ткаченко при заправке самолёта облил меня керосином. Бырка, солдат с КЗА принёс кассету к ФКП, использовать её не удалось, попробую в следующий раз.
Пришли с полётов и узнали, что Гонтаренко с Филипенковым должны ехать в Ставрополь на Совет училища. Филипенков сделал сегодня два контрольных полёта и ему комэск сказал:
— Всё, хватит, нет смысла тебя возить!
Я заступил в наряд по эскадрилье. Филипенков с Гонтаренко уехали, несколько человек поехали их провожать. На тумбочке несколько раз меня ловил Миленко за то, что я ухожу с неё. Но обошлось.
И снова Миленко гоняет меня на тумбочку. Стоял с трёх часов до пяти, хотя и не должен был, это всё из-за Миленко. Всех, кто не летает, заставили убирать листья, пахали до часов девяти. Пришёл Ларский с аэродрома и рассказал, что Пушкин и Горбачёв посадили самолёт без двигателя, полёты забили.
Должны прилететь из училища Крюков, Иевлев и инженеры. Принесли из магбюро магнитофон с записью радиообмена. Луканин, Осецкий, Стрыгин, Миленко прослушивали доклады. Наконец, пришли с полётов все. Горбачёв рассказал, как было дело. Были они в западной зоне, при выполнении горки тахометр показал низкие обороты. Пушкин спрашивает у Горбачёва – «Ты зачем обороты убрал?» Тот отвечает - «Я не убирал». Стало ясно, что встал двигатель. Доложили РП. Высота у них была 2500 м, установили скорость 250 км/ч, планировать стали в сторону аэродрома. Произвели повторный запуск, двигатель запустился. Но, при увеличении оборотов, снова встал. Запустили ещё раз с ИК (Изолирующий Клапан), никакого результата. РП дал команду всем Гидрантам прекратить разговор. И тут Фантом вылезает со своим докладом о шасси. Выполнили они третий разворот на 1000 м. Четвёртый выполняли на 400 м над станицей, перед четвёртым разворотом выпустили шасси, после разворота – закрылки. Высоты было многовато, планировали после четвёртого со скольжением. Сели на середине полосы, у самого конца полосы самолёт остановился. До самой посадки их сопровождал Осецкий со Зверевым.
Прилетели из училища полковники Крюков и Здатченко, командир нашего полка Иевлев и инженеры училища. Наши ушли в кино в станицу на фильм «Апачи». Вечером в клубе смотрели фильм «Здравствуй и прощай». Отбой был раньше. Ответственный в казарме – инструктор Бочарников.
Зайцев, Череповский и я сразу после завтрака ушли в баню. В станице купил книгу «Вам взлёт» - Маркуши, я её ещё в детстве читал, в другом издании. Отличная книга. Смотрели у себя фильм «Место встречи – Женева». Пронин устроил проверку, а потом предложил побеседовать об авиации и прочем. Мы поддержали и «пробеседовали» часа два. После ужина до самой проверки сидел в ленкомнате, читал «Вам взлёт».
На разводе Осецкий сказал, что завтра летаем, а после завтрака нас «погнали» на физо – оказывается, полёты забиты до 16-го включительно. Приказ Командующего авиацией ПВО. Мы с Лазаревым подходили к Осецкому насчёт «поехать домой», но – глухой номер. Неизвестно из-за чего забили полёты. Наши говорят, что где-то под Киевом погибли трое лётчиков, но это ещё не точно.
Пошли в кино «Чудаки». Не фильм, а бред сумасшедшего. После фильма остались чистить картошку – холодно. Ваня Горбачёв и Пушкин уехали в училище в лазарет на обследование. Это из-за посадки без двигателя. За Ваню остался Дзюбинский. Завтра едем «на помидоры».
Подъём в 5.30, потом в столовую и после развода поехали в Ассиновку на уборку помидор. Налетели на помидоры, изрядно «нагрузились» ими. А уже после приступили к работе. Убирали до часу дня.
Прилетел из училища генерал Карданов со «свитой», пробыли здесь недолго. Целый день мы ничего не делали. После отбоя играли в ленкомнате с Юрой Обуховым в шахматы.
Фантом утром разбудил всех и орал во всю глотку, что идёт дежурный и Кондратенко. Но это была очередная провокация с его стороны. Кондратенко не пришёл до самого завтрака. Ходили на стоянку, проторчали там до одиннадцати часов. Временный «отбой» полётов объяснил так, – в полках авиации ПВО произошёл ряд катастроф, три человека погибли. После обеда предварительная. На наше звено всего три самолёта, у меня завтра одна заправка по 9-му Упражнению. Больше половины нашего звена не летает. Полищук ходит, собирает по полтора рубля, «для командования». Собирается с Лазаревым поехать в Грозный. Мы в нашей группе скинулись по 8 рублей для подарка нашему инструктору.
Завтра полёты с 10-ти часов и завтра же должен прилететь Крюков и ещё кто-то. Сидим в ленкомнате - Чураков, Бакаев, Ткаченко и я – «балдеем» под магнитофон.
Узнали – полётов не будет, - «Москва запретила». Провели «наземку» к 21-му, 22-му и 23-му Упражнениям. Завтра полёты должны быть. Видимость с самого утра была просто изумительной. Был виден Главный Кавказский Хребет и Казбек. Плановую таблицу оставили без изменений.
После обеда спали. У меня в столовой снова «увели» пилотку, когда чистили картошку. Зверев с Серенковым где-то «откапали» такую крупную, что мы её «кончили» минут за 25. У курсантов со второй эскадрильи я купил «по случаю» фиксаж и проявитель на полтора рубля.
На завтраке Осецкий выгнал Артюхова со столовой за то, что он «рассуждал» кому положено есть, а кому не положено. Пришёл Теребилин и сказал, что мы не летаем, так как врач его не допустил к полётам. Его и Пронина. (Давление, наверное, «высокое»). Наша группа будет сидеть сегодня на «воздушной обстановке». Сегодня, как выразился Луканин, - показательный лётный день, - должен прилететь Крюков. Луканин сегодня РП.
Но был сегодня у нас такой день, какого ещё не бывало – на 112-ом самолёте заброс ТВГ (Температура Выходящих Газов), на 119-ом лопнул шланг гидросистемы – выпускали шасси и закрылки аварийно, на 110-ом у Лопатька не убирался один механический указатель шасси, на 114-ом у Лазарева отказ радио. И, в завершение всего, на СКП отказали обе радиостанции - основная и резервная. Основная работала только на передачу, резервная – только на приём.
Мы с Васей Кукуевым сидели в квадрате и играли в морской бой. Швец, за то, что мы его не пускали за стол, пообещал нас нарисовать в «Боевом листке». Мы его, конечно, предупредили. Я ушёл на «воздушную обстановку», почти ничего не делал – самолёты садятся редко, летают только в зоны. На «Ил-14» прилетел Крюков и несколько инженеров, будут газовать 107-ой самолёт, на котором был отказ. Когда уходили, с Фантомом, он сидел наблюдающим за шасси, попросились у экипажа посмотреть кабину «Ил-14» - старо, но интересно.
Пришло письмо от Филипенкова – им не дали ни «академичек», ни отпуска. Будут дослуживать в СА, а там – гражданка.
Перед обедом Кондратенко объявил, что у старшины из каптёрки украли 96 рублей (из ПШ), эти деньги мы собирали на подарки «командованию». Что и как, – пока неясно.
Наша группа завтра не летает. Теребилина и завтра доктор не допускает к полётам. Я с Тихасом иду в наряд. Весь новый наряд пошёл в баню, в том числе и мы. Пришли из бани, а нам говорит Кукуев, что завтра летаем. У меня одна заправка со Скляровым по 9-му Упражнению и два полёта контрольных и одна заправка по 12-му.
Сидел в ленкомнате, писал предварительную. Пришли Чураков и Фантом – «поддатые», я спросил у Олега:
— Завтра летаешь?
Он ответил:
— А, ерунда, давление будет нормальное.
Швец и Лопатько всё-таки «протянули» нас с Васей Кукуевым в «Боевом листке». Мы, естественно, выполнили предупреждение, и листок порвался о голову Швеца. К тому же я с Тихасом нарисовал «Молнию» на «редакторов». Получилась удачная. Лопатько распсиховался и сорвал её, к тому же чуть было не сцепился с Тихасом. На проверке старшина снова говорил о девяносто шести рублях.
Погода сегодня немного хуже, чем вчера, но всё равно – отличная. Наша группа едет со старт-нарядом на буксировку, на автобус я опоздал, пошёл пешком. Пронин – «больной», наша группа не летает, Скляров тоже с кем-то другим летит. И снова мы топаем на «воздушную обстановку». Пришёл в квадрат и завалился на жаре спать. Проспал полтора часа, пока мухи не замучили. Странно, сегодня день прошёл без всяких ЧП.
Я с Тихасом иду в наряд. Сходил в ателье, забрал брюки Сани Горошко. Это, кажется, единственные брюки, которые сшили в этом ателье более или менее нормально. Бросили жребий – я иду дневальным. Сегодня фильм «Земля, до востребования», завтра – «Земляки». Офицеры собрались улетать в Ставрополь, за ними должен Ан-8 прилететь. Комэск сегодня сказал, что будем всю следующую неделю летать. Сейчас все точат из нержавейки или мельхиора самолётики на галстук, надо будет и мне за это взяться.
Глава 15. Отлетали. Отпуск.
Установили причину отказа двигателя на 107-ом самолёте – негерметичность топливного коллектора. Образовалась в нём воздушная пробка и керосин не поступал к форсункам.
Дежурным по гарнизону заступил какой-то капитан со второй эскадрильи. У Кеси дежурный по эскадрилье «увёл» телефон, Кеся его долго искал, пока дежурный сам не сказал, куда он его спрятал. Дежурный у нас – Гена Тихонов. Отбой сделали раньше, в девять часов, включили магнитофон и «выл» он до часов одиннадцати.
Разбудил меня Тихон в 12 часов и пошёл будить Кесю. Тихон с Тихасом стояли вдвоём. Будил я Кесю ещё три раза, встал он только в половине первого. Позвонил с КПП Серёга Овчинников, от него узнали, что дежурный спит. Кеся ушёл спать, я стоял один до трёх часов, потом разбудил кое-как Кесю. Дежурный по гарнизону спал до семи часов.
Криль и Сухоносов сделали змей, я – парашюты и пошли пускать. В одиннадцать часов я сменил Тихаса. К Данилову и Лазареву приехали родители, я тоже жду. Позвонил с КПП Овчинников и сказал, что ко мне приехали родители. Я попросил Кукуева пока постоять за меня.
Вечером смотрели фильм «Земля, до востребования». После отбоя пошли с Тихасом и Чураковым в быткомнату, печатали фотки. Печатали и глянцевали до половины второго, фоток наштамповали порядком. Подъём был на час позже, так как дежурный не приходил.
На разводе Луканин рассказал, что из милиции привезли пьяного солдата, без документов, расценивают, как дезертирство. Луканин на своём «Москвиче» привёз троих курсантов со второй эскадры. Он их поймал в соседней станице Троицкой. Те купили там четыре бутылки «Старки» и четыре «Плиски». Построили обе эскадрильи, их и нашу, и Луканин заставил этих троих разбить бутылки, и пообещал их отправить на губу. Сказал:
— Все 30-го поедут в отпуск, а вас я отвезу в Орджонекидзе на гауптвахту.
Из училища с ПДС приехал Масягин – будем прыгать с парашютом. Завтра полёты во вторую смену, подъём на час позже, отбой как обычно.
После завтрака пошли на ПДС, с Масягиным прошли «наземку», завтра парашютные прыжки. Летает из эскадрильи 15 человек. Биркле и Шманёв из-за чего-то погрызлись, а потом Биркле ударил Шманёва. Тот пообещал рассчитаться в училище.
Фантом всё ходит, предлагает что-нибудь купить. Он «служит» перекупщиком у второй эскадрильи. Продаёт «почти» всё – ПСНД, ракеты, ремни, мельхиор, фотографии, куртки.
Погода сегодня неважная. В одиннадцать часов предварительная, потом объявили, что те, кто прыгает должны пройти медосмотр. Надели куртки, шапки и поехали на аэродром.
Прыгали между первой и второй сменами полётов. У Тихона оказался вывернутым купол, но всё прошло нормально. Я прыгал первым в четвёрке, приземлился не очень мягко – «на три точки – поодиночке». До самой темноты укладывали парашюты, завтра остальные наши будут прыгать.
На предварительной Теребилин сказал, что летаем завтра, в понедельник и вторник. И, возможно, во вторник вечером едем домой, в крайнем случае – в среду. Наши уже ушли прыгать. Завтра летаем - Тихас, Дзюбинский и я, у меня первая заправка с Владимир Фёдорычем.
После обеда с Васей Кукуевым пошли строгать планки – Теребилин попросил. На ужине половине нашей эскадрильи не хватило порций, на нас же ещё и кричали. Фантом после отбоя кричал:
— Вот и день прошёл!
Все хором продолжали:
— Ну и … с ним!
Утром пошли в баню. Торчали в станице до десяти часов. До двенадцати я точил свой самолётик на галстук. Потом медосмотр и на полёты.
Полетели с Теребилиным в зону, крутили виражи с креном 60 градусов, пикирования, боевые развороты. Начались ночные полёты. На аэродроме зажглись все огни, прожектора – красиво.
Всё, полёты закончились, в этом году больше не летаем. Теперь только на втором курсе. Налетал я в этом году, да и вообще, «за всю свою жизнь» - 28 часов!
Дзюбинский подходил к Теребилину, предупредил его, чтобы ждал нас, придём «отмечать» окончание полётов. Владимир Фёдорыч предупредил, чтобы со спиртным – ни-ни!?
Решили взять бутылку коньяка, но его в магазине не было. Тихас взял три бутылки водки и две банки шпротов. Все бегают, кучкуются, таскают что-то в портфелях. Волобуев уже отобрал у Роганина три бутылки водки.
В шесть часов вечера мы пошли к Теребилину, на всякий случай дали портфель одному пацану и он его нёс. Пришли. Владимир Фёдорыч был один, потом подошли Толстобровов и старший лейтенант Волков.
Вернулись в казарму, по дороге нарвались на группу Бондаря, они с Бондарем «были» на стадионе. Инструктора Зайцев и Николаев выгнали своих курсантов, пришедших к ним домой «отмечать»!? Инструктор Конобеев тоже тёпленький, он ответственный в казарме, ему третье звено подарило транзистор. Несколько человек уже «спят», в том числе и Тихас. Щвец перед отбоем «облегчил желудок», Парамону пришлось за ним убирать.
Встали в семь часов и пошли на завтрак. Пришёл в столовую Парамон и сказал, что вторая эскадрилья бьёт нашего Крагеля, все поднялись и ринулись к их казарме, но там уже всё закончилось.
После завтрака пришёл Вано из второй эскадры с несколькими курсантами – разбираться. Оказывается, Крагель ему вчера «набил морду». Вано говорит, что «их было много». Короче, решили, что они с Крагелем пойдут – «один на один». Они ушли за туалет и полчаса «выясняли отношения» один на один.
Группы инструкторов Бочарникова, Гудкова и Стародубцева отправились к своим боссам. Через время Шманёва принесли, Тихона приволокли. Остальные пришли сами. Шманёву Тихон разбил нос. Я заступил дневальным. Всю ночь чуть ли не пол эскадрильи бегали в умывальник – «облегчать желудок».
Прилетели Иевлев, Стрельцов. Перелёт всех самолётов из Слепцовска в Холодногорск перенесли на 10-ое декабря. Нет денег, чтобы выплатить нам «жалованье». Кондрат говорит:
— Если будут деньги, некоторые уедут завтра.
Наконец выдали деньги, и мы стали «разъезжаться» – в казарме ждём время отъезда на вокзал на поезд. Большая половина уже уехала – это те, кому ехать на «запад». Кому на «восток», а таких мало, ждём своего поезда. Трифон чуть не плачет – не может закрыть чемодан. Напихал туда всякого «нужного», он у него стал почти круглым и замок не может застегнуть. Навалились на этот чемодан, придавили его, молния и закрылась. Трифон довольный – улыбается. Через пять минут снова Трифон ноет – шинель забыл в чемодан положить. Ему говорят:
— Трифон, ты с ума сошёл – шинель, это пол чемодана, а его только что с трудом закрыли.
Трифон всё равно ноет. Решили попробовать, – расстегнули с трудом тугой замок-молнию, уложили сверху сложенную шинель и стали на ней прыгать, вдавливать в чемодан. Прыгали, прыгали и допрыгались – чемодан, к нашему удивлению, закрылся.
Пришло время, сели в кузов ГАЗ – 66 и поехали на вокзал. А там поезд и все поехали на этом поезде, но каждый по своему маршруту. В Грозном были уже через час, даже не верится, что впереди целый месяц отпуска – без подъёмов и нарядов.
Встал в грозненской комендатуре на учёт, встретил там Витю Лазарева. Встретил Юрия Константиновича, моего учителя истории. Видел Надежду Васильевну Шевченко, можно сказать, - «мою любимую учительницу» по русскому языку и литературе.
Приходил ко мне мой двоюродный брат Хусейн, рассказывал, что он хочет быть профессиональным танцором как Махмуд Эсамбаев. Вообще-то Хусейн здорово танцует лезгинку на пальцах ног.
Как-то пошёл я к Бауди, это мой родственник, ровесник. Он – «радиохулиган». У него приёмник–передатчик занимает почти полкомнаты. Выходит в эфир под позывным – «Сектор». Ходили с ним в кинотеатр «Радуга», смотрели фильм «Опознание». Фильм нормальный, мне понравился. Я заказал такси на два часа ночи для бабушки, она едет поездом к родственникам в Казахстан.
Поехал с бабушкой на вокзал. Уже едут «дембеля». Билета не достал, посадил её так, заплатил проводнику. Добирался домой на попутном автобусе, лёг спать в пять часов.
Пошёл к Сане Смирнову, другу и однокласснику. Дома его не застал, мать его сказала, что он только что ушёл в ДК Ленина в кино. После фильма я его встретил. Полазили по городу, потом зашли к Надежде Васильевне, «обсудили» всех наших одноклассников.
Встал в восемь часов утра – это прогресс во время отпуска. Ходил в комиссионный магазин, хороших фотоаппаратов нет. Встретил своих одноклассников - Веригова Сайфутдина и Мусу Дедищева. Муса служил в Каунасе механиком по авиаоборудованию. Сказали, что Мишка Хонах сейчас здесь в отпуске, служит в Туркмении – механик по авиавооружению.
Всё, кончается ноябрь, а вместе с ним и отпуск, пошёл в комендатуру, снялся с учёта. На вокзале у самого вагона встретил Чуракова и Патрикеева, мы попали в один вагон. В этом же вагоне встретил Ису Амалиева, он сам из Грозного, учится в Армавирском, то ли на третьем, то ли на четвёртом курсе. Всю ночь «репетировали авиационные тосты».
Поездом доехали до Невинномысск, там сели на «Москвич», шофёр немного погрызся из-за нас с таксистом и через 50 минут мы были в Ставрополе. Лазили по городу до 11 часов, потом пошли в училище. Бурбовский у меня забрал брюки, - неуставные. Наши почти все уже были на месте. Икас и Миша Лаврин потеряли отпускные билеты, Коля Зайцев приехал с замечанием от какого-то коменданта.

[ 30.11.74 – Собираемся в Ставрополе после отпуска – Стоят: Г.Чергизов, О. Чураков, А. Патрикеев, А. Абрамян. Сидят: В.Сафонов, А.Павлов, Б.Стефанов. ]
ПРЕДЫДУЩАЯ | К ОГЛАВЛЕНИЮ
При цитировании ссылка на сайт СВВАУЛШ обязательна.