СВВАУЛШ-77. ВТОРОЙ КУРС

Глава 1. Новый учебный год.

Первое декабря 1974 года. Во всех Вооружённых Силах СССР начало нового учебного года у нас тоже. А ещё у нас это начало второго курса. Юрий Игнатьич встретил нас из отпуска по «братски», - всё воскресенье подметали, убирали, рыли траншею и так далее. Готовимся к учёбе, мы теперь не 104-ое, а 204-ое классное отделение и на рукава парадных кителей пришили шеврон уже с двумя жёлтыми полосками! Наши вещи из Слепцовска ещё не пришли, ходим в «парадках».

Перед обедом провели в нашем классном отделении комсомольское собрание, выбирали нового комсгруппорга. Кто-то предложил меня, на том и порешили. Я отказывался, действительно не хотел, но… согласился.

После занятий Бурбовский сказал, что 201-ое и 204-ое классные отделения, это будет один взвод, и поедем мы в Холодногорск, а остальные в Кореновск.

На сампо не очень рабочая обстановка, в классе холодно, сидим в шинелях, занимаемся, чем придётся. Взводным с сегодняшнего дня у нас будет старший лейтенант Кот. Он пришёл к нам на сампо, представился. Впечатление произвёл самое интересное – худой, голова маленькая, но в огромной фуражке-аэродроме. В общем, - забавный. Спрашивал, нет ли у нас игральных карт!? Рассказал о себе, потом спросил:

— Какие будут вопросы?

Поднялось несколько рук.

— Только про фуражку не спрашивать!

Руки опустились. Да, с нами ему будет не просто.

Сразу после утреннего осмотра Кот собрал нас, 201-ое и 204-ое отделения в ленкомнате и стал вести с нами «беседу». Странную беседу – ни о чём. Приходил к нам на радиотренаж. Пришёл на сампо, объявил Гурину за вставки в погонах, это для того, чтобы они не были мятыми, но сие почему-то запрещается, «пять писсуаров». Это значит, что Боре придётся драить в туалете пять писсуаров. У меня тоже заметил вставки, но ничего не сказал, наверное, позже «вспомнит». Кот назначил Толика Сапелкина политинформатором, Мишу Лаврина – ответственным за успеваемость, а Вовенка – культмассовиком.

Новая весть - 203-е и 204-ое – один взвод – командир Кот и едем в Холодногорск. Но и эта новость продержалась не долго. Бурбовский пришёл к нам на сампо и объявил, что 204-ое и 203-е будут у него и едем мы в Кореновск. Взводные будто соревнуются – кто новее новость принесёт. Последняя весть, кажется, продержится долго. Она нам больше нравится!

Иду сегодня в увольнение. Сразу после обеда переоделись и построились, Буба обещал пропустить увольняемых через перекладину, но забыл.

Комбат проверил у увольняемых причёски, многих лишил увольнения. Потом выгонял из строя за шинели. Я проскочил все эти «проверки».

Втроём – Чураков, Бакаев и я сходили за фотографиями Бакаева, потом в магазин «Фото-музыка», надо было запастись разными фототоварами.

Всех вчерашних увольняемых послали на воскресник, убирать новый учебный корпус. Я, Юра Джасыбаев, Бакаев и Фантом попали в один класс. Во время уборки вошёл полковник Демченко – мило побеседовал с нами. Фантом даже напросился на благодарность. И так оригинально:

— Товарищ полковник, разрешите сказать откровенно?

— Ну, говори.

— Товарищ полковник, вот Вам курсанты на глаза боятся попадаться, Вы всегда выговора объявляете. Нет, чтобы кому благодарность объявить просто так. Мне, например.

— Ну, ты орёл! Ладно, скажи командиру роты, что я тебе благодарность объявил!

— Служу Советскому Союзу!

Так Фантомас себе благодарность у самого Дёмы выпросил!

Утром Кот объявил, что будет физтренаж. Поторчали возле перекладины, кое-кто сделал подъём переворотом, и разошлись. После занятий Буба назвал фамилии тех, кого вызывает Москалёв, то есть тех, кто ещё «на первом курсе». Собралось нас к нему девять человек, все с нашей роты. Он «побеседовал» с нами и дал срок сдать «хвосты» до 23-го декабря. Лазарев уже сдал. Березин развёл «полемику», полковник сделал ему замечание. После этого я, пять человек с четвёртой роты пошли к Тарану сдавать. Он дал нам программы. Короче, получили по тройке. Пришёл на сампо в середине. Писали соцобязательства с образцов. Коробов увлёкся и переписал даже фамилию. Пришёл Полищук и принёс получку. Я, Горошко, Бельков и ещё кое-кто получили по 8.30, остальные по 10.80. Сразу Полищук собрал по 4 рубля - три – на Новый Год и один – на хознужды. Новый Год будем проводить в какой-то школе, но этого мы не желали бы. Будем пробовать организовать где-нибудь в другом месте. Я тоже собрал со всех по три рубля на кинопроектор, давно планировали. Пришли в казарму, Хомулло сказал, что женится один парень с четвёртого курса, и у него нет родителей. Короче, собрали по рублю. В итоге от моей «получки» осталось 30 копеек. На проверке Бурбовский объявил нескольким человекам, в том числе и мне, по одному дню увольнения. Наверное, в лесу «волк сдох».

На подъёме офицеров не было, никто и не встал. Стали подниматься к утреннему осмотру. Зарядки не было, сегодня баня.

Со Штурманской подготовки Шефа вызвали на парткомиссию, наверное, вручать кандидатский билет члена партии. Икас сдал мне три рубля мелочью, я его до конца ещё не понял. Бельков вообще не сдал. Вчера, когда собирали по рублю на свадьбу, он сдал 15 копеек, сказал, что, – «…кто сколько может».

Перед обедом отпросились у Бурбовского в город, в «Фотомузыку». Он отпустил в 16.10. Взял у Мишки Бочкова портфель и рванул. Купил кинопроектор. Мы его уже давно планировали купить. Из фильмов было только два: «Пёс Барбос и необыкновенный кросс» и «Ну, погоди» - первый выпуск. Взял их. Фильмы, оказывается, нужны только «Супер – 8». Кинопроектор понёс на сампо, там его врубили, посмотрели «Ну, погоди». В казарме после отбоя прокрутили обе ленты. Вперёд и назад, интересные кадры останавливали. Всё время сходит нижняя петля, нужно будет разобраться, в чём дело. Заступаем сегодня дневальными: Стеша, Усольцев, Овчинский и я. Снова крутили фильмы, покопались в проекторе, вроде показывает нормально.

Наши ушли на занятия, две первые пары – семинар по философии, страшно боятся, но всё обошлось благополучно. Только Юра Джасыбаев получил пару. Правда, по вине Славки Овчинникова – он должен был отвечать на этот вопрос. Мы же распределили все вопросы. После обеда собрали нашу и четвёртую роту в поточной аудитории на встречу с Макушкиным. Он рассказал нам план лётной подготовки на втором курс. Рассказал так же, кто куда поедет – мы едем в Холоднарь, 201-ое и 203-ье отделения и из нашего добавят по половине в каждое отделение. Будет две эскадрильи.

Я, Валезнев и Ткаченко пошли к Лукашину, это наш преподаватель по Аэродинамике, в «аэродинамический кружок». Привлёк он нас туда делать модель летающего диска, но что-то нас это не сильно привлекает. После сампо было комсомольское собрание роты, отчётное. Березин сочинил такой отчёт! Бурно выступил Серенков, так же насчёт С. Я его поддержал. Комбат нас успокоил – разберёмся, мол. Выбрали новое бюро. Состав бюро предложил Ю.И. Березин туда не вошёл, от наших там Икас и Шеф. Секретарь теперь – Машевский.

Собрались в увольнение, Голованёв сказал, что из увольнения будет «встречать» Леденёв. На улицах везде гололёд. Пришёл я из увольнения раньше. Никто не «встретил». «Обозначили» проверку и легли спать.

На подъёме снова никого из офицеров не было, спали до восьмии часов, встали только уборщики. Потом пришёл Бурбовский и поднял всех. До завтрака чистили дорогу от снега. Потом до самого обеда сидели в поточной аудитории – шло отчётно-выборное собрание нашего батальона. С «обличительной» речью выступил Серенков (его, кстати, выбрали в комитет ВЛКСМ батальона от нашей роты). Секретарём стал лейтенант какой-то, новый из Михайловского.

Бурбовский попросил проектор на сегодняшний вечер, хочет показать фильмы своему сыну. Увольняемые уже ушли, некоторые легли спать, а остальные наши снова убирают дорогу. Чураков и Джасыбаев стираются, убирать с нами не пошли. Сегодня должен быть фильм «Апачи». У нас сейчас в моде «коллективные» чтения – целым отделением читаем понравившуюся книгу, по очереди. Прочли так «Иду на перехват», сейчас читаем «Материнское дыхание» Н. Романова.

В поточной аудитории были все места забиты, мы с Колей Зверевым сидели весь фильм на подоконнике. Дежурным по училищу заступил Ю. И. Непривычно он выглядит в портупее.

На подъёме Бурбовский принёс проектор. Ю.И. на зарядку заставил идти без шапок, а когда строились на занятия, нас заставили одеть шинели. Оказывается, вышел приказ начальника училища о том, чтобы все передвижения совершались в шинелях. Буба нам устроил физтренаж, многим вообще не засчитал подъём переворотом.

Вчера ещё постирал ПШ, но до сих пор не могу найти утюг, хожу в парадке. С трудом нашёл утюг, еле успел погладиться к началу занятий. Побежал в первый учебный корпус, бежал не по дороге, какой-то капитан привязался, заставил бежать назад, я пошёл шагом. Он спросил мою фамилию, фамилию командира роты и сказал, что меня арестуют.

На сампо Сергей Овчинников «кидался» на Стешу:

— Пошли выйдем! – чего-то не поделили, наверное.

С сампо ушли раньше, должна быть баня. Буба встретил, когда мы спускались по лестнице, проверил у всех папки, забрал конверты, журналы.

В бане из-за «джинсов» (это мы так называем кальсоны) Джасыбаев наорал на меня, я даже не стал отвечать ему – на всю ведь жизнь мы не останемся «врагами». В нашем отделении сейчас какая-то мания – все таскают гантели.

Недавно было подведение итогов в роте, наше отделение заняло первое место и по дисциплине, и по учёбе. Бурбовский говорит, что, если и дальше будет так, то наше отделение может занять первое место за год. Но, один чёрт нас в роте по старой памяти считают худшим отделением. И Ю.И., и все подряд.

Ночью приходил Ю.И., наверное, ловил самоходчиков. Оказалось, что Мельников, отсидев 10 суток, первой же ночью ушёл снова в самоход и его искали до трёх ночи. В 3 часа он пришёл в санчасть, симулировал аппендицит, ничего не вышло, его снова посадили на губу. Демченко заочно уже отчислил его из училища. На сампо в основном «гоняли балду», половина ушли с последнего часа в спортзал.

На ужин я пришёл без строя, там меня встретил помощник дежурного по училищу – старлей Халявский. Спросил у меня роту и фамилию, сказал, чтобы я пришёл в девять часов в новый учебный корпус. Я не пошёл. Перед отбоем устроили турнир в домино, потом стали все подряд «качаться» - таскали гантели, отжимались, держали угол и прочее. Продолжили и после отбоя.

Рудольф Биркле – дежурный по нашему батальону. На завтраке он сказал мне, что моя фамилия у дежурного по училищу, потому, что я «курил в строю». И, что за это мне будет пять суток ареста. Потом Полищук сказал, что меня вызывает Бурбовский. Я ходил в роту, но там было совещание у комбата. После занятий Стаховский вызвал меня в канцелярию и сказал, чтобы я рассказал, как получил пять суток ареста. Я сказал, что не курю, он «обещал» выяснить.

Бурбовский вызвал меня с сампо и мы пошли с ним к старлею Халявскому, но тот на лицо не помнит. Так, благодаря плохой памяти и небрежности в записях старшего лейтенанта, я «отмазался» от гауптвахты.

Кстати, про курение – в самом начале первого курса у нас почти никто не курил. Так, пару человек на всё классное отделение. К концу первого курса закурило несколько человек. Именно после самостоятельных вылетов, когда были в ходу «вылетные» сигареты. Когда я был в отпуске и встречался с одноклассниками, обратил внимание, что из нашего десятого «А» курит меньше половины класса, где-то человек десять. И самое, что удивительное – из курящих большинство девчонки.

Новый Год, наверное, будем встречать во Дворце пионеров вместе с четвёртой ротой. Кот подошёл ко мне и спросил, не могу ли я дать ему проектор с 31-го на 1-ое?Я сказал, что спрошу у ребят. Да, на сампо сегодня зашёл Дёма, поднимал Вовенка за двойки. Потом заставил Горбачёва рассказать на немецком языке о нашем классе. Пока Ваня рассказывал, мы рвали животы.

На немецком мы с Валезневым, чтобы не получить по двойке, вышли к доске - плавали, плавали, кое-как выкарабкались. Сегодня идём в кулинарное училище или в восемнадцатую школу, - по желанию. Я пожелал в кулинарное училище.

На подъёме снова никого из офицеров не было. Спали до восьми часов. После завтрака, как обычно, предстояла пахота, я пахал в спальном помещении.

Я ещё накануне, до определения в наряд, записался в увольнение и отказываться от него не собирался. Договорился с Мишей Авраменко, что он отстоит за меня, пока я буду в увольнении, а потом я уже отстою ночью и за себя, и за него.

В увольнение ушли раньше, где-то без 15 минут четыре, отпускал Кот. Бумага на «прощание» сказал такую фразу:

— Кто не знает, куда идёт, не должен идти.

Из увольнения я опоздал, но всё прошло пока гладко. Обухова «принесли». Шабрина, Дубового, Павлова и Якимова – засекли «под мухой». Шабрин после отбоя устроил небольшой «концерт» в присутствии Кота.

Миша Авраменко за меня был «на тумбочке» до конца моего увольнения, потом встал я. Завтра будет видно, чем кончиться сегодняшний «вечер».

Утром меня вызвал к себе Ю. И., про опоздание ничего не сказал, только спросил – как я оказался в увольнении, будучи в наряде. Обещал «разобраться». Сказал Бубе, что надо меня снимать с комсгруппорга.

Кое-как отстояли наряд. Ю. И. заставил меня писать объяснительную. Я написал, но не отдал, потом порвал.

Утром Буба беседовал с нами, призывал вести себя «прилично» на новогоднем вечере. Пообещал провести комсомольское собрание и снять меня. На математике Семён Семёныч в честь праздника не поставил ни одной двойки. Вообще-то этого преподавателя, он полковник запаса, зовут Сергей Сергеевич Горбенко, но после фильма «Бриллиантовая рука» его стали звать Семён Семёнычем – как персонажа Семён Семёныча Горбункова. Хороший дед – помимо математики, учит нас потихоньку и жизни.

После занятий стали готовиться к Новому Году – «стричься-бриться-марафетится». Некоторых, кто живёт недалеко, отпустили домой. Меня Ю. И. не отпустил за «грехи мои». Патрик уехал в Грозный без меня.

Построились, идём в Дом пионеров, будем там встречать Новый Год. Все, у кого были расклешённые брюки, одели их. У самого КПП Лёлик стал проверять, нет ли у кого бутылок в карманах, ничего не нашёл. Пришли мы в Дом пионеров, «дамы» уже сидят. Меня всунули в комсомольский патруль, полчаса стоял у дверей. «Дам» было не очень много. «Обчество» развлекает нашего батальона ансамбль, привезли сюда из казармы аппаратуру, Витя Бобровский долбит по барабанам, бренчат гитары. Гремела музыка, танцевали танцы, и мы периодически бегали на улицу. Там было заранее «заготовлено», наливали себе по «пять капель». Приближался сам Новый Год, выступили с поздравлениями Ю. И. и Бумага.

Только пробили Куранты, как на глаза Ю. И. Вылезли «развесёлые» Шабрин и Якимов. Тут же Ю. И. и отправил их на гауптвахту на двое суток.

Глава 2. Повседневные заботы.

Продолжался наш «новогодний праздник» аж до половины ноля часов тридцати минут первого января уже нового 1975 года. Потом мы построились и ушли. На проверке перед выходом из Дома пионеров не оказалось несколько человек, в том числе и Стеши. Когда пришли в училище, Стеша был уже там. Ю. И. сразу всем опоздавшим объявил «новогодние подарки». Стешу и Лаврина уложили не сразу.

Спали до самого завтрака. Просыпаясь, как бы выплывали из тумана, постепенно воспринимая реальность. После вчерашнего… Всё, праздник кончился!

Всех спортсменов, кто должен был участвовать в соревнованиях, отпустили в увольнение. Это где-то в 12 часов. Завтра у нас семинар, нужно законспектировать. Вечером должны идти в быткомбинат на «Вечер». В роте осталось девять человек, остальные ушли в увольнение. Нас, шестнадцать человек, «повели» в быткомбинат. Привезли туда из Дома Пионеров аппаратуру. «Народу» - четырнадцать человек. Короче, ушёл я оттуда. В училище сходил в кино «Новые Центурионы». Из увольнения Тихон приполз, Крагель тоже тёпленький, но спал, его поднял Буба.

На подъёме был Буба, но зарядки не было. Буба «понимает». Сегодня у нас четырёхчасовой семинар - сидим, готовимся вместо строевой. Почти никто не написал конспектов по первоисточнику «Что делать?». Иванников поставил себе на бумажку девять двоек, в журнал пока не ставит. Последний час было сампо.

Перед обедом Ю. И. устроил очередной спектакль перед ротой – вывел всех проштрафившихся вчера и раньше и раздал «подарочки». Сампо теперь в 406-ом классе вместе с 203-им отделением. Кеся привязался к Лёше Белькову:

— Пойдём, выйдем.

Потом «подёргались» немного. Приходил Буба. Удивлялся рабочей обстановке. Говорит:

— В лесу, наверное, что-то сдохло.

[ Январь 1975г – СВВАУЛШ – 204-ое классное отделение. Перерыв в занятиях. ]

Парни с четвёртой роты принесли к нам магнитофон с записью «Ну, погоди», просмотрели «озвученный» фильм.

После отбоя несколько человек, в том числе и я, сидим в ленкомнате, пишем письма. Сапелкин с Лавриным вместе сочиняют кому-то письмо. Пришёл Кузнецов, он дежурный по училищу, и выгнал нас.

Зарядка была не до конца, ушли раньше – сегодня политинформация. Пришли в поточную аудиторию, а там никого нет. Бурбовский почитал нам газету. Пришёл Евсеев – никто его не слушал. Все занимались, чем попало – читали, писали, говорили, спали.

Лёлик заставляет в столовую заходить в колонну по одному. Пришли с занятий, Буба сказал, что пришла телеграмма от матери Чайковского, – он умер. Это наш бывший курсант, у него несколько месяцев назад обнаружилась какая-то болезнь крови, его комиссовали, он уехал домой. И вот…

Идём в пять часов на кафедру Аэродинимики к Лукашину. Это наш преподаватель, он уже выточил «диск», но немного неточно. В этом «кружке», куда привлёк нас Лукашин, строим мы «летающий диск». Идея его, мы не очень в неё верим, но строим. Мы приклеили два кольца и на этом наша миссия на сегодня закончилась. Потом полазили по «сушке». В классе Аэродинамики стоит «половина» самолёта Су-15.

Вызвал меня в канцелярию Бурбовский и спросил:

— С какой целью ты прислал письмо с фотографией командиру роты? – и сказал, чтобы я писал объяснительную.

Что я мог ему ответить? История какая-то дурацкая. Ещё перед отъездом на полёты, прошлым летом, сфотографировал я «пустую» тумбочку, то есть без дневального. Просто так, для смеха. Потом, уже на полётах, в Слепцовке, когда напечатали фотки, Артюхов предложил отправить эту фотку Юрию Игнатьичу, всем идея понравилась. Я сдуру и отправил в конверте эту фотку Юрию Игнатьичу. И вот, несколько дней назад, приходил на сампо Полищук, наш старшина, и сказал, чтобы мы все написали на листках свои данные, и отнёс эти бумажки в канцелярию роты. Потом, оказывается, сличили почерки и «вычислили» меня.

Сегодня со мной должен «разбираться» Ю. И. Пришли с занятий, построились, Ю. И., как всегда, «выступил», а потом вызвал меня в канцелярию. Показал мне тот конверт и фотографию. Короче, «душевно» поговорили. Ю. И. сказал, что за это меня снимут с комсгруппорга.

Сегодня «спортивный праздник», бежим до завтрака по стадиону один километр. В самом начале я не совсем удачно «приземлился» и выбыл. Все ушли на «университет культуры», я остался проявлять плёнку – вышла не очень. Хорошо поучилось только то, что снимал в поточной аудитории и на сампо.

После обеда пошли на фильм «Романс о влюблённых» в городской кинотеатр «Экран». После фильма вышли на улицу – настоящая метель, добирались на троллейбусе. В поточной аудитории смотрели фильм «Зов предков».

Сразу после утреннего осмотра Буба «погнал» всех в спортзал на физтренаж, половина слиняла, в том числе и я. Сегодня начинаем летать на тренажёрах. Тихас уже пришёл назад - на тренажёре никого не было.

Комбат зашёл в ленкомнату, говорит Бубе, что сегодня в девять часов будет Совет училища. Это насчёт Мельникова.

Мельникова отчислили, будет служить два года. После отбоя Моша и ещё несколько человек из 203-го отделения вылезли на подоконник и кричали в открытое окно. Редкие прохожие «шарахались».

Зарядки не было – «труска» одеял, спали до утреннего осмотра. Сразу после занятий обед и сампо, вечером идём в баню. С нового учебного корпуса посрывало ветром куски покрытия крыши, разбило стёкла. Перед проверкой Кот рассказывл нам – «как хорошо в Холоднаре».

Буба забрал у меня фотоаппарат, когда мы фотографировались у учебного корпуса. Теперь не отдаёт. было подведение итогов. Буба говорит, что мы не оправдали его надежд. Забили увольнения – карантин.

Сегодня одиннадцатое января, у Моши день рождения, Ю. И. его не отпустил домой, Моша ведь местный. Позже Ю. И. зашёл в кубрик и говорит:

— Махиборода, я отпущу Вас с условием, что вы купите вешалок.

Пришлось Валере соглашаться «на вешалки».

Ожидается в среду какая-то комиссия – мы клеим бирки, клеймим всё подряд. Вечером смотрели фильм «Дерзость».

На подъём никто из офицеров не пришёл. Сегодня от нас 10 человек идут в патруль. В новом учебном корпусе у нас должна быть самоподготовка, но там закрыто. Перед ужином Ю. И. мне и Фантому сделал втык за то, что нет боевого листка. Мне за то, что заставлял Горбачёва выпускать боевой листок. Короче, Фантом слинял, а я вместо кино писал заметку.

После обеда Буба наше отделение собрал в ленкомнате, устроил пародию на комсомольское собрание. Тут же репетируют музыканты. Его слова:

— Товарищи курсанты, его (то есть меня) надо снимать, у него нарушения дисциплины, он дошёл до того, что заставляет командира отделения выпускать боевой листок. Предлагайте кандидатуры нового комсорга.

Дал подумать пять минут, потом изрёк:

— Я пока свою волю не навязываю.

Короче, предложили Овчинникова Славку, Лаврина. Артюхова Буба предложил сам. Стали голосовать: - за Артюхова – один, за Овчинникова – четыре, за Лаврина – девять. Не считая, ни за, ни воздержавшихся, Буба объявил, что Лаврин – комсгруппорг. Вот так проводилось командиром взвода комсомольское собрание. И ни у кого из нас даже не возникало мысли, что что-то не так. Потом всем комсгруппоргам и редакторам боевых листков Ю. И. показывал фотографию «пустой» тумбочки дневального, которую я ему прислал. Это посчитали «крамолой». За это я и был снят с комсорга.

Заступил сегодня же со Славкой Овчинниковым в наряд на кухню. Я попал в варочный цех, Славка – на мойку посуды. Весь день, как в тумане – пахота на кухне, бабьи перебранки. На сампо не пошли. Легли спать до отбоя.

У нас сейчас, по выражению Лёлика, проходит «строевизация». Все построения – у казармы. В столовую – в колонну по одному. Лёлик на каждом большом перерыве стоит на перекрёстке и принимает «парад», если, конечно, погода хорошая. Сегодня ему генерал Карданов сделал замечание за расстёгнутую шинель.

В четвёртой роте было комсомольское собрание насчёт Чихачёва – он в одном классе на кафедре Марксизма-Ленинизма на столе вырезал имена, кто-то из штаба узнал. Короче, ему объявили строгий выговор с занесением, а на проверке Бумага привёл его и «показывал» нам, называя его «вредителем народного добра».

Семинар прошёл у нас нормально, без двоек. После обеда - подведение итогов в роте, я опоздал и не пошёл. За мной пришёл Ткаченко. Ю. И. «поговорил» обо мне, несколько раз назвал провокатором, анонимщиком, почти предателем. В увольнения не пускают – карантин.

Хоть и январь, но в Ставрополе не очень морозно. На занятия ходим в ПШ, но в перчатках, руки мёрзнут папки с тетрадями носить.

До часу было сампо в кубрике, потом политинформация в поточной аудитории. Вечером смотрели фильм «Если хочешь быть счастливым». Мне не понравился.

Глава 3. Осторожно, Лёлик.

На подъёме был Ю. И., четвёртая рота пошла «гулять», а мы – на зарядку. После осмотра я пошёл в санчасть, один. Встретил комбата, тот меня привёл к Ю.И. Он обещал наказать. И наказал - 1 наряд на службу. На немецком, когда мы затянули «Guten Morgen», Артюхов подхватил – «Aufwiederseen».

Мы с Сапелкиным идём в патруль по городу. Ю. И. сказал, чтобы мы ждали начальника патруля в казарме, но тот не пришёл. Ходили к дежурному по училищу, тот обещал позвонить. Сидим и ждём, уже двадцать минут восьмого. Скоро придут с сампо наши. Работает магнитофон, все песни ещё со Слепцовки, напоминают то время.

Сегодня зарядки нет – «труска» одеял, т.е. половина спит после подъёма. Буба «устроил» с нами беседу – на тему морали. Так, поболтать о том, о сём. Когда шли в новый учебный корпус, увидели на дереве фанерку, на ней написано «Осторожно, Лёлик». Это перед аллеей, на которой обычно на перерывах стоит Лёлик. На наших глазах эту табличку увидел сам Лёлик, вдруг откуда ни возьмись появившийся. Посмотрел на неё и, ни слова не сказав, ушёл. По нему было видно, что он обиделся. Сразу как-то стало неудобно и жалко комбата.

Девять человек от каждого классного отделения после второй пары идут на какую-то «спортконференцию». Многие стригутся, так как Ю. И. «прочёсывает» наши ряды. Сампо закончилось, в шесть часов – баня.

Ю. И. милостиво разрешил уволить по восемь человек от каждого отделения. До половины шестого было подведение итогов в батальоне, сидели в поточной аудитории и слушали Лёлика. Он поднимал нарушителей, сначала злостных, в них я не попал. А вот, когда начал поднимать «мелких» нарушителей, пришлось встать и мне.

После ужина пошли смотреть фильм «Офицеры», зал был забит. После фильма, когда пришли в кубрик, увольняемые уже были здесь. От Лаврина несло лавровым листом в радиусе пяти метров. До самого отбоя он пытался ходить на руках, несколько раз он с грохотом падал. Как обычно, после отбоя кое-кто побрёл покурить, кто-то в ленкомнату, в ней «пашет» магнитофон. Остальные пытаются уснуть.

Прозвенел звонок – подъём. Никто не пошевелился – я даже подумал, может мне звонок померещился? Через пять минут в кубрик ввалился Бакаев (он дежурный по роте) и негромко предложил подниматься. Ещё минут через пять включили свет, в ответ раздалось несколько рыков. Подниматься начали после того, как услышали из коридора – «Рота, смирно!». И то, Горбачёв выглянул, посмотрел, кто пришёл. Оказалось – кэп (капитан), командир взвода у четверокурсников.

Мы – я, Тихас, Артюхов, и Усоля (Усольцев), убираем в туалете. «Пахали» до самого завтрака, опоздали в столовую. После завтрака сразу направились в поточную аудиторию на читательскую конференцию – будет встреча с писателем Кузнецовым, который написал книгу о нашем училище «Как вырастали крылья». В зале народу было не очень много. В президиуме сидят Бумага, Кузнецов, какой-то преподаватель литературы и зав библиотекой Дома Офицеров. Писатель рассказал о себе – впечатления хорошего он не произвёл. Начались выступления, вначале говорили, что книга хорошая и так далее, потом всё круче и круче. Кончили тем, что – «книга не получилась». Короче, разгромили этого «писателя». А вообще-то книга – дрянь хорошая. (…самолёт, резвясь и подпрыгивая, остановился у посадочного «Т»). Этот «писатель» говорил, что будут снимать фильм по его книге!?

Торчим в кубрике, занимается, каждый своим делом. Посмотрели фильм «Москва, любовь моя». И опять все увольняемые пришли «розовые». Усольцев сидит, бренчит на гитаре, Овчинский подыгрывает ему на какой-то дудочке, Лаврин рассказывает всем о своих похождениях. После отбоя у мага (магнитофона) собралась куча – не давали спать.

На подъём пришёл Буба - была зарядка. После утреннего осмотра он нам устроил физтренаж. Чураков спал до половины восьмого, морда опухшая. Макушев ночью со «второго этажа» облевал стену. Сегодня на занятиях три практики, на немецком должны присутствовать из учебного отдела. Я сегодня на немецком дежурный. На немецкий пришли несколько преподавателей, из учебного отдела никого не было. Инспектор с Зайцевым сачканули, Серенков и Стеша – на тренажёре. Со второго урока ушли я и Сулейманов. Весь урок давились смехом – то Лаврин выходил с красными ушами, то Тихас лопотал, то я вышел и не знал, что делать - преподаватель сказала по-немецки, чтобы я вытер доску, а я не мог её понять.

Сегодня сампо начинается рано, так как в половине седьмого комсомольское собрание. Класс самоподготовки поменяли, но снова вместе с 203-им отделением. На собрании был Буба и Лехкодимов с кафедры РТ. Только началось собрание и сразу потух свет, все захлопали в ладоши. Но он, зараза, снова включился. Всё собрание читали книги, газеты, журналы, а Бобровский и Хомулло вычисляли на НЛ-10 что-то. Собрание продолжилось и после ужина, выступил Иванников, вышел Миша Лаврин. Короче, протрепались до самого отбоя.

Подъём был очень чёткий потому, что услышали, что Ю. И. здесь. На зарядке пробежали четыре круга вокруг училища, такого ещё не было. Рекорд! Бани снова не будет – Буба говорит, что не успевают. Не успевают так же и стирать бельё – возят в Невинномысск. Странно, но никакого тренажа нам не устроили – сампо.

Иду сегодня с Шишкарёвым в патруль в город. С нашего батальона шесть человек и 28 человек со штурманского батальона – их распределили вместе с милицией, а мы патрулировали с офицерами. Наш кэп предупредил нас, чтобы мы держались вместе, в тёмных местах были осторожны. Один патруль, два штурмана с сержантом милиции «нализались», Шишкарёв отвёз их в училище. К нам привязалась одна пьяная компания, наш кэп их предупредил, что он на службе и у них будут неприятности. Сейчас в Ставрополе проводится месячник по борьбе с хулиганством, приехала бригада из МУРа, вот и нас привлекли. Вернулись в училище только в двенадцать ночи, но ещё не все спят.

Завтра весь день – подготовка к зачёту по техническому черчению. А сейчас, во время сампо, «поползли» по одному на кафедру – дочерчивать.

203-ье отделение добросовестно готовится к семинару, наши, мягко говоря – «борзеют, - рассказывают анекдоты. Сегодня Ю. И. вызывал к себе Сапелкина и Коробова – предлагал вступить в партию, считает их достойными.

Сдали зачёт, как-то - между прочим. Вчера встретили ст. л-та Волобуева, замполита со Слепцовки, он рассказал, что в Холодногорск уже приходят инструкции на «L-39», техники изучают. После утреннего осмотра Буба повёл взвод в спортзал на физподготовку.

После ужина небольшая «кучка» нашего 204-го встала на дорожке, ведущей от столовой – все с опаской обходят. Ждали Полищука, но безуспешно. У курилки Горошко подошёл к Горбачёву:

— Ку-ку, Ваня! - и завалил его в снег. Таким же образом и Полищука, но тот немного «обиделся».

Перед проверкой Полищук вошёл в кубрик, с ехидной улыбкой произнёс:

— А 204-ое может в увольнение не записываться, - и, страшно довольный, он ушёл, это он мстит за сугроб.

После проверки Сапа (Сапелкин), привязался к Звереву, возились они долго и всё время Сапа швырял Зверева, то об кровать, то о тумбочку. Коля потом оправдывался:

— Он длинный и разделся.

Короче, засмеяли Колю.

Вместо зарядки – уборка снега. Потом – подведение итогов. Буба несколько раз «называл» мою фамилию. Когда шли на завтрак, Кот сказал:

— 204-ое отделение ни черта не может ходить, будем вместо увольнения заниматься строевой.

Серёга Овчинский ему сказал:

— Да бросьте, Вы.

Да, Кот этого Серёге не забудет.

На построении на обед Ю. И. объявил Овчинскому пять суток, заодно и Игорю Коробову, он на Полищука что-то сказал матом, хотя тот сам его обозвал. Я иду в наряд по роте. На разводе Машевский не знал обязанностей дежурного по роте. Дежурный по училищу обещал его наказать. Все ушли в кино, я лёг спать. Ночью читал Конан Дойля, время пролетело быстро. До трёх часов ночи шастали самоходчики.

Спали до половины девятого, - воскресенье, всё-таки. Погода паршивая – снег, грязь. Да и что можно ожидать на ставрополье в начале февраля. В поточной аудитории – смотр художественной самодеятельности штурманского батальона. Штурмана показывали пляски и сценки, и даже хор, – третий и четвёртый курс. До самого обеда пахали в роте. Пришёл Инспектор из увольнения, принёс новость от Николая Герасимовича – наше отделение едет в Кореновск вместе с 203-им. Кажется это Инспектор с Николай Герасимовичем и договорился. Всё-таки у обоих «генеральская кровь».

Глава 4. Зачёты. Экзамены.

На сампо Буба сказал, что наши два отделения едут в Кореновск. Завтра – ВЛК (Врачебно Лётная Комиссия).

В половине восьмого пошли в санчасть. Началась беготня по кабинетам. Вошёл начальник училища с нашим «самым большим другом», полковником Демченко. У терапевта узнал, что Буба «докладывает» врачам, что у нас происходит в отделении. Узнал последние свои параметры: - рост 178 см, вес 71,3 кг.

На улице настоящая пурга, валит с ног. После проверки снова Зверев и Сапа сцепились, и снова Коля был побеждён.

Вместо зарядки снова убирали снег. Потом в ленкомнате готовились к караулу. На завтраке я «поссорился» с Тихасом. Кот привёл меня в канцелярию. Буба заставил писать объяснительную, я отказался.

После ужина Тихас предложил мне «поговорить». Ушли за новый учебный корпус и «разговаривали» там почти до девяти часов…

Все наши готовятся в караул, вместо меня идёт Артюхов, но он «заболел» и вместо него идёт Серенков. Я подошёл к Бубе, спросил, почему меня не ставят в караул. Он ответил, что у него двое детей!? Я не сильно понял ход его мыслей. Он что, решил, что в карауле я застрелю Тихаса!? Я иду в наряд по роте. Дежурный – Вася Кукуев.

В роту пришёл проверяющий, какой-то подполковник из штаба, встречал всех увольняемых. В нашей роте всё обошлось, в восьмой «поймали» одного опоздавшего, в четвёртой - тоже. Наши сейчас в карауле, идёт дождь.

Фантом стоит на тумбочке и агитирует всех подряд на концерт «Весёлых ребят», сагитировал и меня. Короче, в воскресенье идём в филармонию. На сампо смотрели фильм по аэродинамике. Пока показывали штопор – ещё держались, а когда стали рассказывать о струйках, об обтекании – две трети слиняли.

Сдавали зачёт по математике, несколько человек уже разделались с ней, а основная масса, в том числе и я – ещё помучается. На сампо устроили «литературные чтения» - читали какую-то сексуальную поэму.

На зарядке Валезнев разбил Икасу губу. После ужина на построении Ю. И. объявил им, Тихасу и мне – по месяцу неувольнения, обещал использовать это во время каникул.

Перед подъёмом в роту пришёл Ю. И., навёл «шухер». Когда шли на завтрак, несколько человек вышли из строя и пошли в чайпок. Получили по одной неделе неувольнения, в том числе и я. Серенкову Буба сказал, чтобы он доложил об этом Коту. После обеда все переоделись в парадки. В поточной аудитории было торжественное заседание. Бумагу наградили медалью. Когда её вручали, раздались жидкие хлопки и … «у-у-у-у-у». Полищуку объявили благодарность. Смотрели фильм «Бой после победы».

Сегодня 23 февраля, Праздник, на плацу будет построение. Из нашего отделения 16 человек идут в знамённый взвод, попал туда и я. Поехали в штаб за знаменем, прошли за ним на плац, отстояли, потом отвезли в штаб и на этом наша миссия закончилась.

Пришли в казарму, собрались вокруг магнитофона, стали записывать. Записали наши доморощенные песни - «Дачу» и «Джеймса Брауна». Поехали в филармонию на «Весёлых ребят». Первое отделение состояло из всякого старого, что уже много раз слышали, а во втором отделении на сцену выскочила какая-то певичка – длинноногая девица в коротком платьице. Крикливая и развязная. Кричала нам:

— С праздником, солдатики!

Так я впервые увидел Аллу Пугачёву.

Утром Буба устроил физтренаж, разделились на две команды – делали подъём переворотом на количество раз. Проигравшие везли на себе победителей от бытовки четвёртой роты до нашего спального помещения. Ходят слухи, что старшине дали «новые» погоны - старшинские. Заступили в наряд по роте с Сулеймановым и Усольцевым. После отбоя приходил Лёлик с Кузей (майор Кузнецов). Моша с «кумпанией» бегали по коридору с двухлитровой банкой вина.

Вечером пошли в баню – наряд и все, кто не был, набралось 19 человек. Когда вернулись, у КПП нас встретил Буба, заставил вывернуть карманы – на глазах у прохожих высыпали семечки.

Экзамены будут с третьего марта, - шестого Аэродинамика, двенадцатого - Философия, семнадцатого – ОРЛ (Основы Радио Локации).

Полищук утром вышел со старшинскими погонами, Хомулло - с погонами старшего сержанта. Буба снова устроил физтренаж. Сегодня подготовка к зачёту по Сопромату – писали письма, пускали самолётики. Договорились приехать с каникул на день раньше и собраться в «Эльбрусе». Пришёл Василий Васильевич, преподаватель по Сопромату, и объявил, у кого «автоматы». На сампо пошли раньше, после будет комсомольское собрание батальона. Ходил с Юрой Джасыбаевым сдавать Математику, у Семён Семёныча слишком много народу, он нас отправил назад. Когда уходили с сампо, бросили на пальцах, кому нести папки. Кончилось тем, что Икас тащил в казарму штук восемь папок. Потом бросали, кому везти кого до казармы. Горошко повёз Лаврина, Артюхов – меня. Батальонное собрание проводили в поточной аудитории.

Все «автоматчики» остались в кубрике – остальные сдают зачёт по Сопромату. Зачёт сдали все на 4 и 5, всего две тройки, у Инспектора и Валезнева. На самоподготовке запускали самолётики, кто-то спит в форсажной камере. Пошли с Джасыбаевым сдавать Математику – сдали. Завтра зачёт по Штурманской – надеюсь на лучшее, но – готов к худшему.

Сдавали Штурманскую на последней паре, сдавал Егорову. Шустрый мужик - ставит зачёты вперемешку с матами. Ю. И. объявил, что завтра в поточной аудитории будут вручать комсомольские билеты нового образца лучшим – Машевскому, Хомулло, Горбачёву, Бочкову. Сампо теперь будет в 106-ом классе. После сампо «кинули» жребий на папки – я тащил 8 штук. Сейчас это модно, «кидают» даже на то, чтобы таскать друг друга из столовой.

Когда шли с Инспектором из санчасти, впереди вывернула колонна офицеров во главе с Лёликом, а сзади приближались генерал со свитой. Лёлик рукой нам показал – смывайтесь! Мы так и сделали. В кубрике сидят, вопит транзистор, на физо 17 человек сдавали зачёт. За Зайцева – Валезнев, за Сапу – Шеф, за Джасыбаева – Сулейманов. Увольняемые пришли из города, рассказывают фильм «Небо со мной» - хвалят.

Должен был быть кросс, но, не смотря на первое марта, навалило много снега и, к нашему «сожалению», кросс отменили. В поточной аудитории концерт даёт ансамбль из Михайловки и Холодногорска – смотреть нечего, но это лучше, чем чистить снег. И тут же Ю.И. нашу роту оттуда потихоньку вывел на «борьбу со стихией». Ушли увольняемые, ушли «отобранные» в химико-технологический техникум. Остальные завалились спать, кое-кто долбится в домино.

На ужин Шеф приволок «0,5» водки - разлили по кружкам, подошёл Буба, кружки накрыли хлебом, кажется, не заметил. Из техникума вернулись около двенадцати ночи. Чураков сорвался в самоход.

На подъём пришёл Кот, увидел спящего Чуракова, пытался разбудить. Добился лишь того, что он слез сверху и лёг спать на нижней кровати. Кот покачал головой и произнёс следующее:

— У меня сын тоже Олег, неужели и он такой будет?

Началась подготовка к экзаменам в 122-ой аудитории. Подготовка к экзамену идёт очень «продуктивно» - кто-то спит, кто-то пишет открытки, кто-то – шпоры. Коля Зверев каждого второго обещает удушить – в него кидаются бумажками. А он никак не врубится, кто же кидает. Ю. И. обещает давать хоть «57 суток», если в строю не будем нормально ходить. В кубрике Серёга Овчинский произнёс следующую речь:

— В 18.00 пойдём к Деду (это значит сдавать математику), в 18.30 – к Бабе (это – немецкий).

В поточной аудитории было подведение итогов батальонное. Сапа получил «Отличника ВВС», наше отделение вымпел «Лучшая учебная группа батальона».

[ Март 1975г – СВВАУЛШ – Экзамены для нас ПРАЗДНИК, - сдаём в парадках. ]

За игру в домино Ю. И. «одарил» Артюхова, Султанова, Макушева и Нагорнова пятью нарядами. Чуракову, Матюнину – за «употребление» - по три недели неувольнения. Уже составляют списки, кто куда едет на каникулы. Джасыбаев поспорил с Сапелкиным на килограмм конфет – как правильно надо говорить: «звОнишь» или «звонИшь»? Всё наше отделение разбилось на два лагеря. Спросили у Сапы:

— Как правильно? – он ответил:

— ЗвонЮ!

Сапелкин и Славка Овчинников решили попробовать разбить блином от штанги Славкины часы. Бить собирается Толик Сапелкин, но он не знает, что Славка их поместит в самый угол кубрика…

[ Март 1975г – СВВАУЛШ – В столовой. Швец, А. Сапелкин, А. Горошко, Н. Роганин. ]

203-ье отделение сдаёт Аэродинамику – уже четыре двойки. Спрашиваем у них вопросы билетов, говорят, что номера просвечиваются.

Приближаются каникулы, уже сдали на склад оружие и патроны. Сегодня, наконец, сняли шинели.

Сдаём экзамены по Аэродинамике, я вытащил тот билет, который и хотел. В общем, экзамен проходит нормально, без двоек. 201-ое сдаёт Философию, устроили «радиомост» - в каптёрке передатчик, приёмник берут с собой.

В нашем кубрике Вовенок забросил из окна конфету на нитке через дерево и «дразнит» прохожих на тротуаре. В 202-ом отделении устроили «пляски». Потом притащили из туалета «чистилку для сапог» - железную трубу на ножках. Выставили её в окно на улицу Ленина, подожгли бумагу у одного конца трубы. Когда собрался дым, махнули фанеркой, дым выходит с другого конца трубы на улицу, в это же время кто-то бьёт железякой по трубе – получается, как выстрел пушки. Похоже. Резвились, пока снова не прибежал Кот, - психует. Говорит:

— Если бы моя воля и автомат - перестрелял бы всех!

Завтра сдаём Философию, приготовили 30 шпор, у каждого входящего будет по 6 – 7 шпор, а потом будут меняться.

Сдали экзамен без двоек, средний балл – 4,15. Иду в наряд по роте. После отбоя в кубрике Стеша в темноте наливает всем по «пять капель» – у него сегодня день рождения.

Вот и подошли каникулы, разъезжаемся по домам на две недели.

Глава 5. Осваиваем Кореновск.

Последний день марта, каникулы закончились, приехал я автобусом из Грозного в Ставрополь, прошёл через училищное КПП в половине пятого, почти никого ещё нет. С Ю. И. мило побеседовали насчёт причёски. Сапа уже здесь, где-то в Саратове у него украли чемодан. К 18.00 собралось человек 15, не больше. Из 203-го – Биркле и Лазарев, остальные задержались у Моши. Короче, до отбоя собралась только половина. Завтра не летим, летим в понедельник в Тихас, дальше на машинах. Проверки не было, Буба пытался её провести, но потом передумал.

Ночью пришло всё 203-ье отделение. После завтрака пахали и пахали. Многие ушли в увольнение. Собрали по 4 рубля, купили усилитель с двумя колонками. Из увольнения Щука (Данилов) и Вася Кукуев опоздали, идут завтра в наряд. Сердюка Лёлик засёк пьяным.

Снова пахали. Пошли на встречу с полковником Пономаренко, потом должен был быть фильм. Но перед фильмом пришёл Ю. И. и забрал нас на пахоту. Приходил Толик Сапелкин, уже в Ставрополе Мишка Лаврин, Серёга Овчинников, Юрка Джасыбаев. Сейчас «что-то орёт» – это выставили в окно колонки и врубили магнитофон на всю громкость.

Олега Чуракова исключили из училища. Был пойман в самоходе, приплюсовали все прежние «подвиги» и - «аллес капут».

Знаменательный день – Первое апреля, с утра приготовились к перелёту. Приехали на аэродром в Холодногорск – аэродром отличный, а вот погода паршивая, постоянный ветер, грязь кругом. Полетели на Ан-8, трясёт страшно, летели 50 минут. Сели в Кореновске и удивились здесь очень тепло, трава сплошь зелёная, почки на деревьях уже распустились. Городок небольшой, наш гарнизон на окраине. Жить будем в щитосборном бараке – казарме. Мы в одной половине, в другой третья эскадрилья.

Ночью замёрзли - впредь форточки открывать, наверное, никто не будет. В столовой нас встретили не очень приветливо, обслуживаем себя сами, готовят нормально. Сегодня целый день занимались благоустройством. Вечером принесли телевизор, теперь мы полностью «радиофицированы» – магнитофон, усилитель, телевизор, транзистор.

Разбили нас по лётным группам. В нашей группе Вовенок, Обушок, Трифон и я. С утра наземка, лазили по самолётам. Зайцев, наш инструктор, гонял по всем вопросам. Вовенок ушёл в город в больницу, мы ему поручили произвести «предварительную» разведку. После обеда была газовка. Позывной аэродрома – «Магистральный». Прилетел на «Пчёлке» Дёма (полковник Демченко). Вовенок принёс цветных карандашей, папирос, авторучек – «открыл лавку». Завтра начинается чемпионат мира по хоккею, наши любители во главе с Рудей Биркле сколотили телевизионную антенну.

Смотрели в летнем клубе фильм «Их знали только в лицо». Здесь, кроме субботы и воскресенья, фильмы крутят ещё и в среду.

С самого утра и до обеда писали наземку. После обеда пахали (в прямом смысле). Прилетел на Элке Иевлев, командир полка. Завтра у инструкторов должны быть полёты. Прошёл слушок, что Зайцев уходит из нашей эскадрильи, а нас раскидают по другим группам.

Весь день занимались с ПДСником, сдали зачёт. Мошу и Нагорнова поймал в городе замполит третьей эскадрильи с четырьмя бутылками пива.

Разбросали нашу группу по другим - Трифона «бросили» к Карлсону (это так за глаза зовут одного инструктора за его «округлость»), Обухова и Вовенко – к Кравцу, а я теперь у Бочарникова. Зайцева перевели во вторую эскадрилью в Холодногорск.

Ездили на объезд аэродрома, сразу же после объезда завезли нас, неожиданно для нас, … на установку туалета. Пока доставали соответствующий инструмент, Вовенко поймал двух ящериц и устроил представление.

Занимались со Стрыгиным лётными книжками. Все ушли на фильм «Хоккеисты». Инструктор Склянкин - ответственный, соответственно – не очень трезвый, прервал фильм и устроил проверку. Сейчас только кончился хоккейный матч по телевизору между Чехословакией и Швецией – 5 : 2. Вокруг командира взвода Кондратенко собралась куча народа, уламывают его, чтобы завтра встать на час позже, но он соглашается только на полчаса. После отбоя смотрели телевизор.

С утра пошли в баню, прошли через весь город – чистенький городишко, довольно приличный, Дворец культуры здесь такой, какого и в Ставрополе нет.

Потом немного «попахали», я заступил в наряд в штаб с Витей Лазаревым. Пришли туда, показались и ушли. Все наши ушли в город к кино – «Фараон».

С часу сидел в штабе, заполнял НПЛ (Наколенный Планшет Лётчика), время прошло незаметно. Стрыгин заставил убрать курилку.

Полёты с семи часов, подъём в 4.30. Летаем с курсом 87 градусов, солнце мешает на посадке. Замполит Волобуев с Артюховым сели мимо полосы.

С Волобуевым уже многие летали, говорят – «борьба за жизнь». В субботу многие будут вылетать самостоятельно. У меня с командиром звена Ноздрачёвым была крайняя заправка. Только срулили с полосы – остановил Карпов, сел вместо меня и стал выгонять воду из лужи на ЦЗ, но ничего из этого не вышло. Самолёт потом вытаскивали из грязи тягачом. Кока Нагорнов раздавил один буёк на посадке. Все после обеда пошли убирать камни с полосы.

Чехи проиграли нашим 4 : 1 – наши в 14-ый раз Чемпионы Мира! Ура!

Сразу после завтрака – Философия. Приехал препод из Ставрополя. Погода дрянь - грязь, дождь – как раз для философии. Уже с девятнадцатого не летаем. Ходят слухи, что в мае будем перебираться в Зимовники. Это где-то под Сальском. Философия у нас идёт, как и полагается в авиации – час за два. Отсидели четыре часа – считаем восемь. Многие уже закупили удочки, сегодня пошли вырезать удилища, готовимся к рыбалке. Кондратенко должен отпросить нас на рыбалку завтра в три часа утра, поэтому в восемь уже легли спать.

Cпали мы до 5.30 – на улице дождь. Но подъём по плану и завтрак тоже, потом на семинар. После семинара – спать. Чтобы служба мёдом не казалась, залили две бочки – на случай пожара. Получили из Холоднаря письмо - у них 18-го самостоятельно вылетели Сапелкин и Джасыбаев. Всё-таки наши пошли на рыбалку. На улице грязь, а им ползти километра два-три. Вернулись они часов в восемь вечера, когда мы, оставшиеся, смотрели по телевизору фильм «А зори здесь тихие». Поймали рыбаки штук тридцать рыбёшек, отнесли на кухню.

Сразу после завтрака – в баню. После бани разбрелись по Кореновску, не могли собраться до 11 часов. Вчера третья эскадрилья ходила на танцы – в «культпоход». Сегодня они много об этом говорят.

Миленко с Осецким видели, как мы болтались по Кореновску, за это Миленко нам сделал небольшое внушение. После обеда – спать. Погода вроде устанавливается, небо чистое. Идёт в клубе фильм «Москва, любовь моя». Инструкторов уже два дня нет, будут здесь четвёртого мая – на предварительной.

«Отдали» два часа философу и погнали «ухо давить», желающие расселись вокруг телевизора, идёт какой-то интересный фильм. Погода вроде улучшается, светлеет небо, появилось солнце.

Биркле, Вовенок и Бельков устроили погром – носились по всей казарме, метали табуретки и прочее. Дуркуют. Осецкий обещает завтра провести строевую подготовку в парадно-выходной форме – что-то вроде репетиции перед тем, как пойдём в Кореновск «на парад». Заступаю сегодня в наряд по штабу с Валезневым.

2 часа 03 минуты – сижу в штабе в наряде, на улице льёт дождь, будет новая грязь. В 9 часов утра ушли из штаба и больше там не появлялись. И снова целый день «давили ухо». Весь вечер торчим у телевизора. Интересно, чтобы мы без него делали?

Весь день льёт дождь. Наше звено и половина третьего чистили картошку. Как обычно, никто не хочет убирать очистки, поэтому все стараются попасть в столовую не последними. Потому как последние пришедшие и убирают.

Валезнев с Вовенко ходили в центр на переговорный пункт. Наговорили на 5 рублей, а в кармане было 2. Остались в долгу. Валезнев потом отнёс. Завтра в 10 часов идём на Первомайскую демонстрацию. Синоптики обещают завтра после обеда дождь, а до обеда – солнце. Карпов приказал всем курсантам одеть на фуражки офицерские «крабы». Мы идём в ботинках, солдаты в сапогах.

В десять часов утра мы двинулись к площади. Шли мы в колонну по шесть. Говорят, что прошли мы нормально. Потом смотрели всю Первомайскую демонстрацию.

Пришли к себе в городок и сразу же назад, на какой-то концерт. Выступали местные школьники. Сегодня не будет никаких культпоходов, а увольнения в полках начальник училища запретил совсем.

Часов в семь вечера стали собираться на танцы, по словам Парамона - в «культпобег». Рудя Биркле лёг спать. В казарме осталось пять человек – наряд, Дубовой – он только что приехал из дома, и я. Пришёл дежурный по гарнизону – Галунин, сделал проверку. К половине одинадцатого почти все пришли. Не хватало Нагорнова, Макушева, Тихонова и Обухова. Они пришли позже. Говорят, что в городе наших ловили «топографы». Кстати, после обеда было очень солнечно. Синоптики, блин!

[ 01.05.75 – Кореновск – В город ходим строем. ]

Вчерашние опоздавшие сегодня будут мыть полы у инструкторов. Ну, а остальные – «не пойдут сегодня никуда». Но, уже есть желающие пойти и сегодня. По нашему городку ходят кореновские мальчишки - собирают грибы, их здесь очень много после дождя.

[ Май – 1975г – аэр. Кореновск – В. Лазарев, Г. Тихонов, В. Бакаев, Н. Зверев, Ю. Артюхов, В. Вовенко, Ю. Обухов. ]

[ Май 1975г – аэр. Кореновск – Стоят: А. Бельков, В. Пономаренко, С. Шишкарёв, В. Махиборода, В. Балабанов, И. Ткаченко, В. Вовенко, М. Бочков, М. Авраменко.Сидят: В. Макушев, Н. Зайцев, Е. Шманёв. ]

Сегодня снова идут все на танцы. Остался только наряд. Третья эскадра тоже ушла в полном составе. В десять часов вечера Карпов приказал провести проверку, но ещё никого нет. Пришли в половине одиннадцатого. Пришли все, кроме Фантома, его ждали минут пять, потом «отбились». Фантом пришёл где-то в двенадцатом часу.

Фантому дали пять суток. Пятого мая повезут в Краснодар на губу, по крайней мере – обещают. Придумали нам «генеральную» уборку. Погода вроде бы установилась, небо чистое, никакого намёка на дождь, жарко. Приехал препод по Философии, в 14 часов лекция. Кончилось, кажется, весёлое время. Всю лекцию я проспал в кустах – пошёл позагорать и уснул. Наши снова собрались на танцы, майор Понаморёв сказал об этом Карпову, устроили проверку, все вернулись «с дороги». Карпов пообещал два-три человека списать.

[ Май 1975г – Кореновск – И. Горбачёв, А. Горошко, Г. Чергизов. ]

Воскресенье, все разбежались загорать. Ходили в кино, смотрели «Уже не вечер». Когда шли оттуда, какой-то гражданский шофёр на автобусе подвёз до самого городка.

[ Май 1975г – аэр. Кореновск – В. Вовенко, Г. Тихонов, В. Лазарев, Г. Чергизов, Р. Биркле. ]

У третьей эскадры полёты забили – сплошной туман. Летать они стали с одиннадцати часов, мы будем с трёх. Летают наши сегодня на шести самолётах. Я иду сменять Лёву (Шманёва) в оцеплении. Все, кто не летают, смотрят по телевизору «Мальчиш – Кибальчиш».

С 19-го мая по 2-ое июня я был в Ставрополе, в лазарете – гайморит правосторонний. Маршрут мой туда пролегал через Усть-Лабинск – Кропоткин – Невинномысск. Ехал автобусами. По дороге заехал в Холодногорск к нашим. Переночевал у них, утром меня увидел Хабик (майор Хабибулин), объявил взыскание за «товарищеский вояж», как он выразился. Две недели лечился в училищном лазарете. Обратно ехал по тому же маршруту на автобусе и попутках.

[ Май 1975г – аэр. Кореновск – Замкомэск капитан Капаев, Е. Ягин, Крагель, В. Балабанов, В. Махиборода. ]

Полетел с Осецким в первую заправку на допуск к самостоятельным полётам по кругу. Сделали три круга. В первом полёте полосу было видно только с Ближнего Привода. Туман. Во втором и третьем немного лучше. Осецкий допустил. Полетел на 78-ом самолёте, сделал два круга с проруливанием. Вовенок вылетел сам в зону. Кстати, попутно «угробил» два самолёта – на одном после его полёта в тормозах – остаточное давление; - на другом не сбрасываются баки. Инспектор выпускал шасси и закрылки аварийно. Доложил, что отказал манометр основной гидросистемы. На земле оказалось всё исправным!?

Провели подведение итогов, предварительную и стали собираться на танцы. Пришли туда рано - разбрелись по Кореновску. На лодочной станции взяли штук шесть лодок и поплыли купаться. Вернули лодки уже затемно. На танцы пришли в самый разгар, здесь уже третья эскадра во главе со Склянкиным, который уже тёпленький. Наши тоже многие «под мухой», особенно Серж (Шишкарёв) и Ягин. Сержа увели – на него стал обращать слишком много внимания Склянкин. Да, ещё Серж назвался ему Якимовым. Ушли в казарму в 22.30.

[ Июнь 1975г – аэр. Кореновск – Комэск подполковник Осецкий «воспитывает» нашу эскадрилью. ]

Воскресенье прошло незаметно. Утром пошли в баню, лазили по Кореновску. Потом, когда уже вернулись, половина разбежалась «на все четыре стороны». Кто-то уехал в станицу Платнировскую, другие ушли на пляж, кто в сад, кто на озеро, на лодочную станцию.

После ужина в казарме Юра Обухов и Трифон бренчат на гитаре. Отбой в 20.00, завтра полёты в первую смену. После отбоя смотрели по телевизору «Приключения в Африке». Два раза приходил Капаев, потом дежурный. Наконец, легли спать.

К ОГЛАВЛЕНИЮ | СЛЕДУЩАЯ